Бессмысленной гибели нету на свете…

«Бессмысленной гибели нету на свете…»
В старинном оленеводческом коми селе Петрунь, откуда родом вся наша семья, живет моя бабушка. Но приехать к ней нелегко: летом можно долететь на вертолете или доплыть по реке. А зимой только по снегу. Село находится у Полярного круга.
Недалеко от высокого берега, на краю села, стоит обелиск с именами солдат, погибших в 1942-1945 годах. Из нашего маленького села Петрунь ушло на фронт 150 моих земляков, а вернулось всего 58. Петруньцы били фашистов и под Москвой, и на Курской дуге, и в Заполярье, защищали блокадный Ленинград, освобождали Белоруссию, Украину, Прибалтику.
Все эти факты удивительны, потому что наше село находится глубоко в тылу, в труднодоступных даже по нынешним меркам местах. Тем не менее, узнали о начале войны по рации в июне сорок первого, а в начале августа на пароходе уехала первая группа бойцов.
Мои одноклассники (я теперь живу и учусь в маленьком шахтерском городе в 150 километрах от Петруни) ничего не знают о том, как наше коми село воевало с немцами. Я могу и хочу заполнить этот пробел в их знаниях и пригласила бы моих друзей в своё село.
Экскурсию начала бы с похода в тундру, к оленям.
Эти потрясающе красивые животные пасутся у нас за рекой. Есть олени совсем ручные, они могут постучать рогами в чум, чтобы их чем-нибудь угостили, они прекрасно понимают команды, неприхотливы и очень выносливы. Посмотрев на них, любой сразу поймёт, почему в годы войны на северном Карельском фронте без оленьих упряжек было не обойтись. Они быстро, без дороги передвигались, поэтому они хорошие санитары: на санях-волокушах забирали раненых с передовой и перевозили в госпитали.
Олени молчат. Даже раненые, испытывая страшную боль, не издают ни звука. Поэтому на них отправлялись в разведку, зимой солдаты шили им для маскировки белые попоны. Ни одну разведгруппу олени не выдали своим присутствием, а скорость передвижения на оленьих упряжках была очень большая.
600 ездовых оленей, 30 упряжек с нартами отправил на Кольский полуостров маленький коми колхоз. С ними ушли воевать шестеро петруньцев. Среди них – мой прадед Гаврил Егорович Валей.
Теперь мы пойдем в деревянную избу, где находится Петруньский музей. Все экспонаты в нем собраны сельчанами. Поднявшись по лестнице на второй этаж, мы увидим много предметов, связанных с Великой Отечественной войной. Документы рассказывают об оленеводческих отрядах, воевавших на Карельском фронте. На деревянных столиках под стеклом – медали и ордена солдат. Всех очень удивляет, что в музее сохранились каска, поврежденная немецким снарядом, бинокль, котелок, пули. Но… Так мало фотографий (и все до- и послевоенные!), нет писем с фронта от односельчан, только от бойцов, которым пришла помощь петруньцев (копченое оленье мясо, теплые вещи), из госпиталей – от раненых.
Мне горько от того, что я очень мало могу рассказать одноклассникам про боевой путь своего прадеда: во время войны писем он не писал. Я знаю почему: оленеводы работали и жили в тундре, писать и читать не умели, по-русски они не говорили. Только со слов фронтовиков, вернувшихся с войны, мои родные знают часть истории о том, как мой прадед со своими товарищами добирался до Кольского полуострова, как он воевал.
Всем селом отправляли их на фронт в январе 1942 года, женщины-оленеводы шили одежду. Ехали они обозом из нескольких нарт. Нарты – это сани, на которых складывали одежду, мясо, упаковывали оленьими шкурами и завязывали веревками. В каждые нарты запрягали 5-6 оленей. Такие упряжки могли проехать по льду и бездорожью.
Они добирались на фронт и гнали оленей сначала до Печоры, жгли под ёлками костры, грелись, кипятили чай и перекусывали, спали прямо на нартах. Было очень холодно, стояли морозы. Хорошо, что малица тепло держала, сверху укрывались оленьими шкурами. Из Печоры оленеводов отправили в Архангельск, там сформировали олений батальон из коми, ненцев и саамов. В товарных вагонах доехали до Мурманска, а уже оттуда на пароходах – на Кольский полуостров.
Есть в моей экскурсии эпизод, пересказывать который очень тяжело. Надеюсь, мои одноклассники простили бы меня, потому что трудно не плакать, когда говоришь о гибели родных людей. В конце апреля 1943 года вышел приказ: оленно-транспортным бригадам брать штурмом высоту 341. Немцев было в несколько раз больше, чем наших солдат. Но приказы на фронте не обсуждают: оленьи упряжки бросились в атаку и… под перекрестный огонь фашистских пулеметных, артиллерийских и минометных точек. Кровь заполнила следы от полозьев, снег стал красного цвета. Наше наступление захлебнулось.
Из документов известно: эта операция на Карельском фронте унесла жизни пятнадцати тысяч наших бойцов. Из шестерых оленеводов-петруньцев, воевавших на оленьих упряжках, вернулся один. Никогда не рассказывал про этот бой. Не мог.
Большие потери несла страна на всех фронтах, на Северном в том числе. В том, что немцы не прошли дальше Мурманска, есть большая заслуга наших оленьих бригад, моих петруньцев, моего прадеда. И в Нарьян-Маре открыт памятник оленеводам-фронтовикам, которые ценой таких многочисленных жертв остановили на севере врага.
В конце своей маленькой экскурсии я показала бы документальный фильм «Северная кавалерия», рассказывающий о подвигах представителей коренных малочисленных народов Севера в годы Великой Отечественной войны. Мои земляки были отличными стрелками, следопытами, очень отважными и выносливыми в суровых условиях войны на севере. Опыт и врожденные способности кочевых пастухов и охотников позволяли им без карты и компаса выбираться из самых сложных ситуаций.
Случись моему классу приехать в Петрунь, я стала бы для одноклассников хорошим экскурсоводом. Но это была бы совсем короткая экскурсия: так мало документов, воспоминаний, личных вещей героев-оленеводов! У пятерых погибших, среди которых мой прадед, ни могил не осталось, ни писем, ни военных фотографий! Только извещение о том, что в апреле 1943 года они пропали без вести. И наша вечная память.