Герой?... нашего?.. времени…
Этот роман, наверное, только для юных читателей. Главный герой его, Печорин, в школьные годы вызывал во мне восхищение. Теперь, перечитывая, я просто удивляюсь этому. Как мог мне нравиться этот скучающий бездельник, этот страдающий подлец?.. А ведь я даже старалась подражать ему, быть такой же невозмутимой и хладнокровной.
Читаю этот роман сегодня и замечаю то, что не замечала раньше: Печорин только и делает, что подслушивает, подглядывает, но самое плохое – он манипулирует людьми. И всё это ради того, чтобы не было скучно! Он не способен сопереживать, сочувствовать кому бы то ни было. Только своя боль у него болит. Стоп! А ведь я его сужу как живого че- ловека, забывая, что это литературный герой!.. Наверное, в этом и заключена сила романа, и он никогда не наскучит. Его будут читать и ваши дети, и ваши внуки. Вот увидите.
Перед вами – отрывок из романа «Герой нашего времени». «… В одном из домов слободки, построенном на краю оврага, заметил я чрезвычайное освещение; по временам раздавался нестройный говор и крики, изобличавшие военную пирушку. Я слез и подкрался к окну: неплотно притворенный ставень позволил мне видеть пирующих и расслушать их слова. Говорили обо мне. Драгунский капитан, разгорячённый вином, ударил по столу кулаком, требуя внимания.
– Господа! – сказал он, – это ни на что не похоже. Печорина надо проучить! Эти петербургские слётки всегда зазнаются, пока их не ударишь по носу! Он думает, что он только один и жил в свете, оттого, что носит всегда чистые перчатки и вычищенные сапоги. – И что за надменная улыбка! А я уверен между тем, что он трус, – да, трус!
– Я думаю то же, – сказал Грушницкий. – Он любит отшучиваться. Я раз ему таких вещей наговорил, что другой бы меня изрубил на месте. А Печорин всё обратил в смешную сторону. Я, разумеется, его не вызвал, потому что это было его дело; да не хотел и связываться…
– Грушницкий на него зол за то, что он отбил у него княжну, – сказал кто-то.
– Вот ещё что вздумали! Я, правда, немножко волочился за княжной, да и тотчас отстал, потому что не хочу жениться, а компрометировать девушку не в моих правилах.
– Да я вас уверяю, что он первейший трус, то есть Печорин, а не Грушницкий, – о, Грушницкий молодец, и притом он мой истинный друг! – сказал опять драгунский капитан.
– Господа! Никто здесь его не защищает? Никто? Тем лучше! Хо- тите испытать его храбрость? Это нас позабавит.
– Хотим, только как? А вот слушайте: Грушницкий на него особенно сердит – ему первая роль! Он придерётся к какой-нибудь глупости и вызовет Печорина на дуэль… Погодите; вот в этом-то и штука…Вызовет на дуэль: хорошо! Всё это – вызов, приготовления, условия – будет как можно торжественнее и ужаснее,
– я за это берусь; я буду твоим секундантом, мой бедный друг! Хорошо! Толь- ко вот где закорючка: в пистолеты мы не поло- жим пуль. Уж я вам отвечаю, что Печорин стру- сит, – на шести шагах их поставлю, чёрт возьми! Согласны ли, господа?
– Славно придумано! Согласны! Почему же нет? – раздалось со всех сторон.
– А ты, Грушницкий? Я с трепетом ждал ответа Грушницкого; холодная злость овладела мною при мысли, что если б не случай, то я мог бы сделаться посмешищем этих дураков. Если б Грушницкий не согласился, я бро- сился бы ему на шею. Но после некоторого молча- ния он встал со своего места, протянул руку капи- тану и сказал очень важно: «Хорошо, я согласен». Трудно описать восторг всей честной компа- нии. Я вернулся домой…
Роман читала Елена Холопов
